Почему бизнес-сообщество приняло в штыки инициативу Казахстана о введении обязательной психолого-педагогической экспертизы игрушек?



В 2016 году Казахстан выступил с предложением внести поправки в технический регламент Таможенного союза, сделав обязательной психолого-педагогическую экспертизу игрушек. Авторы инициативы считают, что введение экспертизы позволит обезопасить детей от вредной продукции за счёт ограничения производства и реализации некоторых игрушек.

Опасными, по мнению казахстанских коллег, являются игрушки, несущие безнравственность и вызывающие ранний интерес к сексу. Первыми претендентами на запрет в таком случае станут куклы Barbie и Monster High, нигде в мире, пожалуй, не испытывающие столько нападок, сколько в России и СНГ. К безнравственным также причислены и игрушки военной тематики, пропагандирующие войну и насилие. «Некоторые игрушки, которые бесконтрольно идут с Запада, формируют психические отклонения, – прокомментировал шеф-редактор журнала «Живая психология» Юрий Оболонский в эфире «Вечерней Москвы». – Мы не должны ориентироваться на предпринимателей, потому что они совершенно иначе смотрят на этот вопрос. Это целая модель бизнеса, которая ориентирована только на получение прибыли».



В свою очередь, игроки рынка ставят под сомнение саму целесообразность дополнительной экспертизы. Как отмечает бренд-менеджер Simba Dickie Group Russia Михаил Седов, все крупные мировые производители, в том числе и Simba Dickie, по собственной инициативе привлекают к разработке игрушек квалифицированных детских психологов, есть такая практика и в России.

Кроме того, любой производитель в нашей стране может пройти экспертизу добровольно, обратившись в специальные центры или приняв участие в отраслевых конкурсах. Этот инструмент, как рассказала агентству «Москва» президент Ассоциации индустрии детских товаров (АИДТ) Антонина Цицулина, носит репутационно-маркетинговый характер, активно развивается, конкурирует и не требует государственного регулирования. «У нас в России и у наших коллег в Беларуси есть негативный опыт введения такой обязательной меры, она показала трудоёмкость, высокую стоимость, коррупциемкость и была благополучно отменена», – отметила эксперт.

Ещё одним барьером между небезопасными товарами и детьми, по мнению Михаила Седова, являются родители: «В конечном счёте, у каждого родителя есть возможность ограничить ребёнка от таких игрушек и без всяких государственных запретов и экспертиз – просто не покупайте их».

В декабре 2016 года стало известно, что Россия не поддержала инициативу Казахстана. В январе этого года Минпромторг и АИДТ провели встречу «без галстуков», где, среди прочего, обсуждалась и экспертиза. Присутствовавшие представители бизнеса согласились, что в основе инициативы Казахстана лежит правильная идея о защите детей, но для индустрии, и без того испытывающей массу проблем, это несёт серьёзные риски. Пострадает в итоге потребитель, ведь качество игрушек снизится, а цены вырастут.

«Введение такой экспертизы вызовет дополнительные расходы, которые в условиях кризиса и так пришлось оптимизировать, – комментирует Михаил Седов. – Думаю, что против неё будут сами покупатели, когда поймут, что это отражается на цене игрушек. Плюс давайте не будем забывать, что кроме денег нужно ещё и время. Сколько времени потребуется экспертам, чтобы провести качественную экспертизу всех представленных на рынке игрушек?». АИДТ подсчитала: в случае введения экспертизы прямые затраты на её проведение составят порядка 20% от себестоимости, ещё не менее 30% придётся на затраты, связанные с временными показателями прохождения экспертизы.

Другая потенциальная угроза – значительное сокращение ассортимента на полках магазинов. «Ассортимент игрушек на рынке сократится, – говорит Михаил Седов, – ведь тест могут не пройти не только реально опасные игрушки, но и обычные, которые посчитают потенциально опасными». По оценке АИДТ, с производства может быть снято до 40% игрушек. Попасть под каток экспертизы могут и лицензиары – компании из сферы кинематографа и анимации, немалая часть дохода которых приходится на продажу лицензий игрушечным компаниям.



«Здесь очень тонкая грань при разделении игрушек на безопасные и опасные, – поясняет Михаил Седов. – Например, оружие. С одной стороны, это предмет войны и насилия, но с другой, игра в войнушку – это воспитание будущих защитников: военных и полицейских. Другой пример – мультфильм «Маша и Медведь», который недавно признали самым опасным для психики детей. Знаю множество мультфильмов, которые могут быть гораздо опаснее. Все очень субъективно».

«Главное, чтобы данная экспертиза не стала ещё одним «ключиком» для получения дополнительных денежных средств с компаний, – добавляет генеральный директор «Лаборатории Игр» Ольга Павлова. – Опять же, всегда есть вероятность заинтересованности той или иной стороны в недопуске игрушки на рынок, и это переводит экспертизу скорее в бюрократическое поле, нежели в регулирующее».

По мнению Ольги Павловой, такая экспертиза должна иметь рекомендательный характер и может стать действенным инструментом в сфере образования. «Игрушки, которые получат положительные отзывы, могут быть рекомендованы, например, для использования в детских садах и школах, – поясняет Ольга. – Экспертиза позволит находить новые методы обучения детей, в том числе с ограниченными возможностями, ведь многие игрушки могут быть использованы нестандартно, при правильном подходе, понимании и методиках». «Если попробовать найти плюсы в этой экспертизе, то это только возможность ограничения действительно опасных для психики детей игрушек. К сожалению, минусов гораздо больше – субъективность, цена, коррумпированность, время и другие», – резюмирует Михаил Седов.

Оксана Пиккель, журналист
группы порталов «Сегмент.ру»